Лямин Дмитрий Александрович

Полное описание

Дмитрий Лямин обвиняется в том, что в ночь с 18 на 19 марта 2022 года бросил в здание военного комиссариата в городе Шуе три бутылки с зажигательной смесью. Пробив внешнее стекло, загорелась одна из брошенных бутылок, в итоге частично обгорели внутреннее стекло и рама. Небольшое возгорание погасили двое оказавшихся поблизости мужчин, сторож военкомата, находившийся в здании, узнал о происшедшем лишь от них. На следующий день Лямин был задержан у себя дома.

Изначально Дмитрия Лямина обвинили по ч. 3 ст. 30, ч. 2 ст. 167 УК РФ – покушении на умышленное повреждение или уничтожение имущества, предусматривающей максимально возможное наказание до 3 лет и 9 месяцев лишения свободы. Однако после вмешательства ФСБ и передачу ей дела, обвинение переквалифицировали на статью о террористическом акте.

По итогам судебного разбирательства суд посчитал достоверно установленным, что Лямин «просматривал материалы с призывами к осуществлению поджогов зданий государственных органов для дестабилизации их деятельности и воздействия на принятие ими решения о прекращении СВО, что и сподвигло его на совершение противоправных действий. Осуществляя поджог здания военкомата г. Шуя, Лямин желал приостановить его деятельность и затруднить выполнение возложенных на него функций, выражая таким образом свой протест против СВО. При этом он осознавал, что пожар в здании комиссариата может повлечь за собой гибель людей и уничтожение хранящихся в нем документов».

Как следует далее из приговора суда, «в период с 4 до 5 часов 19 марта 2022 Лямин прибыл к зданию ВК г. Шуя, где, реализуя свой преступный умысел, поджёг запал на одной из бутылок с легковоспламеняющейся смесью типа «коктейля Молотова» и бросил её в окно 2 этажа указанного здания, однако по не зависящим от него обстоятельствам возгорания не произошло. Затем Лямин аналогичным образом бросил вторую бутылку в окно кабинета № 5, расположенного на 1 этаже того же здания, которая, разбив внешнее стекло, упала на тротуар без возгорания. После этого Лямин разлил взятую с собой жидкость для розжига на раму окна указанного кабинета, поджёг запал третьей бутылки с легковоспламеняющейся смесью типа «коктейля Молотова», бросил её в то же окно и попал в защитную решётку, отчего бутылка отскочила в сторону тротуара, воспламенилась на земле, далее Лямин поджёг имевшуюся при нем строительную хлопчатобумажную перчатку и бросил её на подоконник кабинета № 5, что повлекло возгорание внешней части рамы данного окна, после чего скрылся с места преступления».

Этими своими действиями, как посчитал суд, Дмитрий Лямин «создал опасность гибели человека — сторожа Зенова, находившегося в здании ВК г. Шуя, причинения значительного имущественного ущерба федеральному казённому учреждению «Военный комиссариат Ивановской области» в виде угрозы уничтожения здания комиссариата стоимостью 24 813 245 рублей и наступления иных тяжких последствий в виде угрозы уничтожения находившихся в здании ВК г. Шуя служебных документов, изготовленных в единственном экземпляре, что могло повлечь нарушение обеспечения исполнения гражданами воинской обязанности». При этом фактический ущерб от действий Лямина, согласно заявленному прокурором иску, составил лишь 15 797 рублей – стоимость окна, повреждённого в здании военкомата.

В основу обвинительного приговора легли показания самого Дмитрия Лямина, данные на предварительном следствии, представителя военкомата об ущербе, который мог бы быть причинён зданию, если бы поджог оказался успешным, протоколы ряда экспертиз, в частности – изъятой при обыске техники и обнаруженный тогда же дома у Дмитрия Лямина плакат «Нет войне России против Украины!!».

Как следует из текста приговора, защитник Лямина указывал, что «при совершении Ляминым противоправных действий он не преследовал цели дестабилизации деятельности органов власти и воздействия на принятие ими решений, в связи с чем инкриминируемые подсудимому действия подлежат квалификации по ч. 2 ст. 167 УК РФ». Также он отмечал, что действия его подзащитного не устрашили население, не создали угрозы гибели человека и не повлекли наступления значительного ущерба.

Дмитрий Лямин в судебном заседании свою вину не признал, заявил об отсутствии умысла на совершение террористического акта и отказался от дачи показаний, сославшись на ст. 51 Конституции РФ.

Также Лямину назначили принудительное психиатрическое лечение по месту отбывания основного наказания.

Приговор вынес 12 апреля 2023 года в помещении Ивановского гарнизонного военного суда 2-й Западный окружной военный суд в составе председательствующего Максима Вячеславовича Максименко, судей Логачева Д.А. и Никитчука И.В.

Обвинение поддерживали исполняющий обязанности прокурора Ивановской области старший советник юстиции Зеленкин В.Л. и прокурор отдела государственных обвинителей уголовно-судебного управления прокуратуры Ивановской области советник юстиции Кулемин Д.Ю.

3 июля 2023 года Апелляционный военный суд в городе Власиха Московской области оставил приговор в силе, вёл заседание федеральный судья Анатолий Валентинович Солин.

Основания признания политзаключённым.

24 февраля 2022 года власти Российской Федерации развязали агрессивную войну против соседнего государства – Украины, осуществив полномасштабное вторжение ВС РФ на территорию суверенного государства. Военное вторжение сопровождалось многочисленными военными преступлениями российских военнослужащих. Тысячи несогласных с военными действиями россиян привлечены к ответственности за участие в мирных антивоенных протестах. Противники войны в нарушение Конституции РФ лишены права на участие в мирном протесте и в выражении в любых формах своего мнения, не совпадающего с официальной позицией российских властей. 

Поджоги военкоматов и других административных зданий начали совершаться в России сразу после начала полномасштабной войны с Украиной, а после объявления мобилизации по стране прокатилась целая волна такого рода акций. Дмитрий Лямин стал одним из первых протестующих поджигателей. По данным «Медиазоны», к июлю 2023 года было зафиксировано не менее 113 таких нападений, в 84 случаях целями поджогов были военкоматы и призывные пункты. Большинство атак на военкоматы не причинили сколько-нибудь существенного ущерба, в основном дело касается повреждения оконных рам, входных дверей, возгорания в одном или двух помещениях здания. Поджоги военкоматов не преследуют в большинстве своём цели устрашения мирных людей, они, скорее, представляют собой особый вид выражения мнения в ситуации, когда иные его формы стали недоступными, путём демонстративной порчи государственного имущества. Однако если в первое время такие деяния преимущественно квалифицировались по менее тяжким статьям, к примеру, по ст. 167 УК РФ («Умышленные уничтожение или повреждение имущества») или по ст. 213 УК РФ («Хулиганство»), то впоследствии квалификация поджогов военкоматов по ст. 205 УК РФ стала распространённой практикой. Так, например, Алексей Нуриев и Роман Насрыев, двое молодых силовиков и музыкантов, бросившие «коктейли Молотова» в здание, где находился военно-учётный стол в городе Бакал в Челябинской области, в апреле 2023 года были приговорены за совершение теракта к 19 годам лишения свободы каждый.

Мы полагаем, что подобные антивоенные поджоги не должны произвольно квалифицироваться как террористические акты. Механическая их квалификация по данной статье представляется политически мотивированной и направленной, с одной стороны, на запугивание общества неадекватно суровым наказанием, а с другой — на маркировку этих протестных акций устрашающим общественное сознание ярлыком «терроризма». 

Дмитрию Лямину инкриминируется деяние, предусмотренное ч. 1 ст. 205 УК РФ, то есть «совершение поджога, устрашающего население и создающего опасность гибели человека, причинения значительного имущественного 

ущерба либо наступления иных тяжких последствий, в целях дестабилизации деятельности органов власти и воздействия на принятие ими решений». Следовательно, как в его действиях, так и в намерениях (умысле), в обязательном порядке должны содержаться следующие признаки преступления:

• устрашение населения
• и создание опасности гибели человека, причинения значительного имущественного ущерба либо наступления иных тяжких последствий,
• а также наличие цели дестабилизации деятельности органов власти либо воздействия на принятие ими решений.

При этом «устрашение» является неотъемлемым признаком данного состава преступления, исходя из смысла нормы – тем звеном, которое должно привести к давлению «устрашившегося» общества или его части на органы власти для их принуждения изменить какие-то свои решения. В то же время текст приговора суда не содержит ни показаний устрашённых потерпевших или свидетелей, ни каких-либо иных доказательств или даже просто упоминаний того, что кто-либо в результате совершённых Ляминым действий был испуган. 

Из показаний сторожа военкомата Зенова не усматривается того, что он был устрашён. Более того, он, исполняя свои должностные обязанности, вообще не заметил попытки поджога. В частности, в приговоре отмечено, что Зенов указал, что «в ночь с 18 на 19 марта 2022 г. он дежурил по месту работы. В 4 часа 19 марта 2022 г. он производил обход здания комиссариата и каких-либо происшествий им выявлено не было. Около 5 часов 40 минут ему поступил звонок из диспетчерской службы с сообщением о том, что в ВК г. Шуя горело окно. Выйдя на улицу, он обнаружил, что в кабинете № 5, расположенном на первом этаже, разбито наружное стекло, а на подоконнике имеются следы горения».

Не упомянули о своём устрашении ни представитель военкомата, ни свидетели Шишкин и Гарницкий, которые, каждый в отдельности, показали, что «около 5 часов 19 марта 2022 г. они, проезжая мимо здания ВК г. Шуя, увидели, что в нем горит оконная рама. Потушив огонь, они сообщили о случившемся в диспетчерскую службу по телефонному номеру 112».

Мы считаем ни на чём не основанным умозрительный вывод суда о том, что «в условиях СВО совершение поджога любого административного здания, а тем более ВК г. Шуя, являющегося территориальным органом Министерства обороны Российской Федерации, бесспорно вызвало у населения, в тем числе жителей города Шуя, страх, обусловленный отсутствием надлежащего обеспечения безопасности граждан в их повседневной жизнедеятельности со стороны государства». Данное утверждение является голословным, не основанным на изучении судом материалов дела, свидетельских показаний, заключений экспертов, протоколов, иных документов, вещественных доказательств, и не может быть положено в основу обвинительного приговора. На наш взгляд, субъективная убеждённость судьи в значимых для дела фактах и обстоятельствах должна опираться на изученные судом доказательства. Судья не может выносить решения на основании своей субъективной уверенности, сформированной на информации, которая им не изучалась. Признак устрашения населения, относящийся как к объективной, так и к субъективной сторонам состава преступления, должен подлежать доказыванию в общем порядке. Нам не представляется «бесспорным», что население должны в обязательном порядке страшить какие-либо действия в отношении административных зданий, и при этом – самыми устрашающими якобы являются действия в отношении военных комиссариатов, исключительно по той причине, что те находятся в подчинении Министерства обороны. Нам представляется, что освобождение судом стороны обвинения, от бремени доказывания существенных обстоятельств дела, к числу которых относится признак «устрашение населения», а также отсутствие в приговоре ссылок на исследованные в судебном заседании доказательства, подтверждающие наличие в действиях и умысле Дмитрия Лямина обязательных признаков состава преступления, предусмотренного ст. 205 УК РФ, грубо нарушило положение, содержащееся в ч. 4 ст. 14 УПК РФ: «Обвинительный приговор не может быть основан на предположениях». 

Что касается субъективной стороны содеянного, то в суде Дмитрий Лямин не признал террористического, то есть, именно направленного на устрашение населения, мотива своего поступка. Суд не принял это во внимание и предпочёл положить в основу обвинительного приговора показания, данные Ляминым на предварительном следствии, «поскольку они согласуются со сведениями, полученными с используемого им телефона и изъятым у него листом бумаги с надписью «Нет войне России против Украины!!». На наш взгляд, обнаружение в мобильном устройстве Лямина информации из социальных сетей о поджогах военкоматов, а тем более – изъятый антивоенный плакат никоим образом не могут свидетельствовать о том, что мотив Лямина при поджоге был направлен на устрашение населения, создание опасности гибели человека, либо причинение значительного имущественного ущерба. Если подтверждающие такой мотив показания были даны им на предварительном следствии, они могут, как и во многих известных нам случаях, объясняться тем, что, не обладая юридической грамотностью, а имея лишь общее среднее образование, обвиняемый пошёл на поводу у следствия, поддавшись на угрозы, либо став жертвой обмана. Поскольку приговор не содержит никаких иных, кроме собственно показаний Лямина, исследованных доказательств, подтверждающих тот или иной мотив содеянного им, а сам он в судебном заседании эти показания не подтвердил и свою вину в инкриминируемом деянии отрицал, не соглашаясь с квалификацией его действий как террористического акта, суду, на наш взгляд, следовало руководствоваться положением ч. 3 ст. 14 УПК РФ: «Все сомнения в виновности обвиняемого, которые не могут быть устранены в порядке, установленном настоящим Кодексом, толкуются в пользу обвиняемого».

Важно отметить, что в тексте приговора суд и не приводит показаний Лямина на предварительном следствии, где последний признавал бы, что намеревался кого-либо устрашить. Суд приводит иные его показания о мотиве деяния: «Осуществляя поджог здания военкомата г. Шуя, Лямин желал приостановить его деятельность и затруднить выполнение возложенных на него функций, выражая таким образом свой протест против СВО». Выразить протест – совершенно иной мотив, чем кого-либо напугать и заставить, в свою очередь, воздействовать на властные структуры для изменения ими своих планов, решений или политики. 

Исходя из всего, сказанного выше, мы констатируем, что в силу отсутствия обязательного признака преступления (устрашения населения) действия Дмитрия Лямина квалифицированы следствием и судом неверно и полагаем, что они могли бы быть квалифицированы по ч. 3 ст.30 ст. 167 УК РФ — как покушение на умышленные уничтожение или повреждение имущества путем поджога. Максимальное наказание за это составляет 3 года 9 месяцев лишения свободы. 

Именно по ч. 3 ст. 30, ч. 2 ст. 167 УК РФ, как покушение на умышленное повреждение или уничтожение имущества путём поджога, взрыва или иным общеопасным способом, – квалифицировались действия Лямина до вмешательства в дело ФСБ. Это силовая структура, как уже указывалось выше, использует данную категорию дел для устрашения общества гигантскими сроками лишения свободы, а также – для улучшения своих показателей раскрываемости, получения новых специальных званий и поощрений её сотрудниками и самопиара в средствах массовой информации. Так, Дмитрий Лямин был задержан 19 марта 2022 года, а 4 июля 2022 года, спустя два с половиной месяца, на сайте издания «Приволжская правда» появился пресс-релиз УФСБ по Ивановской области, в котором сообщалось, что эта служба «пресекла попытку террористического акта». На самом деле речь шла лишь о передаче дела из одного ведомства в другое и об изменении статьи, инкриминируемой давно арестованному Лямину, на более тяжкую.

Осуществляя нашу оценку общественной опасности действий Дмитрия Лямина, мы учитываем обнаружение у него дома при обыске антивоенного плаката, а также то обстоятельство, что с начала полномасштабного вторжения российских войск в Украину до его акции у военкомата прошло меньше месяца, у многих антивоенно настроенных граждан в России, лишённых права на любые публичные формы выражения мирного протеста, возникало желание сделать хоть что-нибудь, чтоб привлечь внимание к своей позиции. С нашей точки зрения, неприятие осуждённой резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН российской агрессии, то есть одного из наиболее опасных международных преступлений, — не увеличивает, а уменьшает общественную опасность совершённого, поскольку служит благой цели прекращения войны.

Исходя из вышеизложенного, Независимый правозащитный проект «Поддержка политзаключённых. Мемориал» , продолжающий работу незаконно ликвидированного государством Правозащитного центра «Мемориал», согласно международному руководству по определению понятия «политический заключённый», находит, что уголовное дело против Дмитрия Лямина является политически мотивированным, направленным на устрашение общества в целом, т. е. упрочение и удержание власти субъектами властных полномочий. Лишение свободы было применено к нему в нарушение права на справедливое судебное разбирательство и иных прав и свобод, гарантированных Международным пактом о гражданских и политических правах и Европейской Конвенцией о защите прав человека и основных свобод. 

Независимый правозащитный проект «Поддержка политзаключённых. Мемориал» считает Дмитрия Лямина политическим заключённым, требует прекратить его преследование по ч. 1 ст. 205 УК РФ и рассмотреть дело повторно справедливым судом с учётом всех требований международного права. 

Признание человека политзаключённым или преследуемым по политическим мотивам не означает ни согласия Проекта «Поддержка политзаключённых. Мемориал» с его взглядами и высказываниями, ни одобрения его высказываний или действий.

Адвокат: Сергей Александрович Зенин.

Дата обновления справки: 11.03.2024 г.