«Очнулся где-то в 1984 году»
Ему грозит до 7 с половиной лет лишения свободы. Дело против Соколовского было возбуждено в сентябре прошлого года, после того, как он выложил в Интернет видеозапись, в которой он ловит покемонов в игре PokemonGo в Храме-на-Крови в Екатеринбурге.
Помимо самого известного ролика Руслана Соколовского под названием «Ловим покемонов в церкви», в материалах уголовного дела речь идет еще о восьми видеозаписях, выложенных на канале блогера Sokolovsky! в Youtube. По версии следствия, Соколовский в период с мая 2013 года по сентябрь 2016 выложил на Youtube записи, которые «содержат признаки возбуждения ненависти либо вражды, унижения достоинства человека и группы лиц по признакам национальности, отношения к религии, а равно принадлежности к какой-либо социальной группе». Кроме того, размещение этих записей в Интернете расценено как «явное неуважение к обществу», совершенное «в целях оскорбления религиозных чувств верующих». К этим выводам следствие приходит на основании заключения комплексной «психолого-лингвистическо-религиоведческо-социологическо-культурологической экспертизы».
Например, в ролике «В космос летал, чеченцев не видел», в котором Соколовский рассказывает о блокировке интернет-сообщества «Бога – нет!», по мнению экспертов, формируется негативный образ верующих, они «представлены как больные, идиоты, не дружащие с головой». В другом ролике – «Письма ненависти – феминистки», блогер, как считают эксперты, унижает феминисток, в третьем – «Суицид мусульман на ЕГЭ» – мусульман. Еще в нескольких видеороликах Соколовского эксперты усмотрели оскорбительные для верующих слова и фразы.
Ролик «Ловим покемонов в церкви» Соколовский записал в августе 2016 года, выбрав для этого один из крупнейших храмов Екатеринбурга – Храм-на-Крови, возведенный рядом с местом, где почти сто лет назад расстреляли императора Николая II и его семью. По мнению экспертов, оскорблением для верующих стало то, что блогер назвал Иисуса Христа «самым редким покемоном» и посетовал, что не поймал его, а также то, что в ролике звучит песня с нецензурной лексикой, стилизованная под церковное песнопение. В ролике Соколовский отмечает, что когда он находился в церкви, ни у кого не возникло к нему претензий – «все удалось на славу, мне никто не мешал».
По словам адвоката Руслана Соколовского Алексея Бушмакова, эта комплексная экспертиза – фактически единственное доказательство стороны обвинения, и она, по мнению адвоката, проведена с грубейшими нарушениями:
– Эксперты выбирались заинтересованные, которые сотрудничают со следствием, и никто этого не скрывает. Оперативный сотрудник, который осуществлял оперативное сопровождение по делу, пишет совместные научные работы с одним из экспертов. Для дачи заключения по религиоведческой части они привлекли теолога, что, в принципе, недопустимо. Экспертизу должен делать религиовед, а не теолог, то есть, человек, который изучает существование Бога, должен быть абсолютно нейтральный человек. Он же работает в Горном университете и также сотрудничает (у них прямо на сайте написано) с Центром противодействия экстремизму.
Все абсолютно эксперты, давшие заключение по делу, не объективны, они не взяли самоотвод. Если бы экспертиза была сделана независимо квалифицированными и компетентными специалистами, вопросов бы никаких не возникло. Но эта экспертиза сляпана абы как. И это единственное доказательство его виновности. Остальные доказательства – косвенные, либо производные: опрос понятых – это какие-то соседи, это показания матери, друзей. Они не подтверждают его виновность. Мы будем ходатайствовать о проведении повторной психолого-лингвистической экспертизы, которая пройдет хоть в любом регионе России, но независимыми, незаинтересованными специалистами.
– Насколько выводы экспертизы адекватны?
– Здесь упоминаются какие-то церковные соборы, подменяются одни церковные акты другими церковными актами, которые не имеют отношения к делу. Должна была проводиться комплексная экспертиза, а здесь мы имеем совокупность отдельных экспертиз. У них нет общего вывода, нет синтезирующей части, которая является необходимым условием комплексной экспертизы. Здесь специалист религиовед делает психологические выводы, психолог залезает в область филологии, религиовед вообще отвечает на все вопросы. У меня складывается ощущение, что эти люди впервые делают такую экспертизу. Тут надо ставить вопрос о пересмотре всех этих экспертиз. Причем, делают они эти экспертизы на гранты, получаемые от российского правительства. Замкнутый круг.
– Если говорить о свидетелях, кто все эти люди? Что интересного есть в их показаниях?
– Интересного там ничего нет. Практически всем следователь задает один и тот же вопрос: оскорбил или не оскорбил. Это соседи Руслана, которые проживали в квартире, которую он арендовал. Это собственница этой квартиры и ее родственник, которые говорили, что сдавали ему эту квартиру. Это мама, это близкие друзья Руслана, это его девушка. Это сотрудники правоохранительных органов, конечно, которых тоже это все оскорбило. Это священнослужители члены Епархиального совета Екатеринбургской епархии. Это охранники Храма-на-Крови, куда он приходил снимать ролик. Они говорят о том, что их оскорбило не поведение в церкви, а вот эти якобы ролики. Причем, когда задаешь вопрос: «Конкретно, чем вас оскорбило это все?» Они не могут ответить на этот вопрос. Мы конечно, постараемся узнать, особенно у священников, которые будут допрошены в суде, что же их оскорбило. Причем, сам закон не содержит понятие «оскорбление чувств верующих». Это настолько все эфемерно. И за это судят человека! Конечно, не конституционность этой статьи, и правоприменительная практика так ее извращает.
– Помимо этой статьи, Руслану предъявлены еще обвинения по статье «Возбуждение ненависти либо вражды».
– Да, к группам священнослужителей, феминисток, мусульман. Но буквально на днях ко мне обратились феминистки наши екатеринбургские и просили найти какие-то средства, чтобы снять обвинение в оскорблении феминисток и разжигание чувств в отношении этой группы.
– Они не считают себя оскорбленными?
– Нет, они не считают. Все это надуманно. В его роликах нет ни призывов, ни каких-то обращение к кому-то какой-то разлад вносить, какую-то разобщенность. Он просто высказывает свою точку зрения, призывая к некоторому диалогу. Где там признаки разжигания? Непонятно. У специалистов со стороны защиты единое категоричное мнение, что там этих признаков точно нет. По вопросу оскорблений еще может быть, но точно – не экстремизм, не 282-я статья.
Ему также еще вменяется, что он якобы приобрел так называемую «шпионскую ручку». Она самом деле таковой не является. Ее может приобрести любое лицо, она продается в свободном доступе. Руслан где-то даже в одном из своих роликов упоминает о том, что он собирается купить эту ручку. Ручку у него нашли, и следователи решили, что раз он хотел ее купить, – это его ручка. Но, на самом деле, эта ручка не его, как она оказалась там – непонятно. К нему ходило очень много людей, кто-то может быть ее принес. Ни платежными документами, ни почтовыми не доказано, что он ее приобрел.
Объективная истина, за которую очень ратовал господин Бастрыкин, здесь у нас в полной мере процветает. Сказал обидную ведь – значит, оскорбил, ручку упомянул – значит купил. Не заморачиваются ни о мотивах, ни о чем. У него, действительно, провокативная манера изложения материала. Он сам это не скрывает. Он говорит: «Да, я творю в стиле «Шарли Эбдо», да, где-то на грани». Но у него была одна-единственная цель – заработать деньги. И все! И это всем понятно, кроме следствия и прокуроров. И что ждать от такого процесса, кроме как обвинительного заключения?! Но все равно бороться мы будем. Каждый отбитый у обвинения эпизод будет нашей маленькой победой, – заключает Алексей Бушмаков.
Видео «Ловим покемонов в церкви», набравшее на сегодняшний день более полутора миллионов просмотров, было опубликовано 11 августа 2016 года. В начале сентября блогера арестовали и отправили в следственный изолятор. Через несколько дней, на волне общественного обсуждения, Соколовскому изменили меру пресечения на домашний арест, однако спустя полтора месяца снова отправили в СИЗО – под предлогом того, что он нарушил условия меры пресечения. С февраля блогер вновь находится под домашним арестом по ходатайству следствия. По словам Алексея Бушмакова, сейчас Соколовский проживает в квартире второго адвоката, ему запрещено пользоваться интернетом и телефоном, запрещены прогулки и общение со свидетелями, среди которых, например, есть его мама и близкие друзья: «Если бы не адвокат, то никакого домашнего ареста бы не было, потому что человеку бы просто никто не приносил еду – он лишен возможности ходить в магазин. Денежные средства, которые у него были, он израсходовал. Новых нет». Работать Соколовскому суд также не разрешил.
Сам Руслан Соколовский не считает себя виновным. Недавно в беседе с журналистами (с представителями СМИ блогеру общаться не запрещено) он заявил, что его обвиняют «в шутках, в том, что я просто отрицал существование Бога как такого и непосредственно в тех случаях, когда я был слишком резким или циничным. Видимо, наши власти считают, что если я буду смотреть телевизор и зомбироваться, то стану менее социально опасным. […] Когда человек стоит с автоматом, а тебе зачитывают, что тебя задержали за ролик про Покемонов, – это очень странно, – признавался Соколовский. – Было ощущение, что я очнулся где-то в 1984 году Джорджа Оруэлла».
Церковь поступок блогера оценила противоречиво: в епархиальном совете Екатеринбурга заявляли, что провокации, направленные на «разрушение мира и согласия, возбуждение неприязни и вражды по религиозному признаку», должны пресекаться в строгом соответствии с законодательством, а в РПЦ шутили, что Соколовского следовало бы «посадить на кол». При этом епископ Среднеуральский Евгений Кульберг говорил о том, что диалог с блогером возможен и отмечал, что тюремное наказание «вряд ли принесет ему пользу».
Адвокат Алексей Бушмаков отмечает, что ролики Руслана Соколовского могли задеть не только представителей церкви, но и сотрудников правоохранительных органов. По словам адвоката, дело против его подзащитного «завертелось» не после выхода ролика о ловле покемонов в храме, а после публикации видео о пресс-секретаре МВД по Свердловской области Валерия Горелых (он сам в беседе со СМИ утверждал, что ролика про себя не видел):
– Я второй год пытаюсь возбудить уголовное дело в отношении определенных лиц из госорганов и не могу этого сделать. А здесь просто после ролика, после того, как он упомянул начальника пресс-службы ГУВД Свердловской области Горелых и его жену, махом возбуждается уголовное дело. Прибегают люди с автоматами и в черных масках. Все закрутилось и завертелось. Я думаю, что это месть конкретного этого Горелых, пресс-секретаря, оперативных сотрудников.
Конечно, роль имела и РПЦ. Именно они, Екатеринбургская епархия, собирали совет. На рабочем совещании приняли решение обратиться в прокуратуру и, соответственно, так все и получилось. Я думаю, что с согласия власть имущих, с согласия полиции это дело начало развиваться и набирать оборот. Причем, следствие в эту историю вляпалось, потом, видимо, поняли, что что-то не то, и перекладывают сейчас всю ответственность на суд. Сейчас все эти ошибки следствие суд должен как-то переживать, как-то их легализовать. Сами следователи говорят, что вроде и запрета-то нет никакого играть в PokemonGo в храме, но тут же на деле показывают другое. Руслан Соколовский – известный блогер, не только в Свердловской области, но и в России, и влияние он оказывает серьезное. У меня несколько друзей, узнав, что я защищаю его, говорили, что их дочь или сын смотрят его, интересуются им. И они выходят на диалог с родителями и обсуждают как раз эти темы, которые Соколовский поднимает, – заключает Алексей Бушмаков.
Екатеринбургский политолог Фёдор Крашенинников считает, что Руслан Соколовский «попал под какую-то частную раздачу»:
– Тут не очень понятно, кто инициатор этого дела, но, я думаю, что какие-то силовики. Какова в этом роль епархии – мне не очень понятно, но подозреваю, что и там кто-то внутри мог выступить зачинщиком. Потому что очень много кто выступает с видео на YouTube, там много чего говориться. И то, что вдруг кто-то так бдительно стал отсматривать его выступления, это, конечно, не просто так. Кто-то захотел провести на отдельно взятом примере большую воспитательную работу на предмет того, что «никому не позволим».
С другой стороны, он сам выступил провокатором этого дела. С чего начинается ролик про покемонов? «Я считаю глупостью запрет ловить покемонов в церкви. Поэтому я сейчас пойду и буду это делать» – говорит Соколовский. В данном случае, я его совершенно не осуждаю. Я тоже не понимаю суть этого запрета, и почему это плохо. Потом он сделал этот ролик, в котором прокомментировал свой поход в церковь с использованием нецензурной лексики, как это принято в определенных кругах видеоблогеров, в той культуре, в которой он существует. Кто-то это все ему поставил в вину.
Почему именно он, почему именно в это время – я не знаю. Я думаю, что там какое-то сочетание факторов. Кто-то хочет на этом деле пропиариться: или угодить начальству, или угодить церкви, или показать свое рвение, или удовлетворить свои личные религиозные убеждения. Конечно, никакого рационального смысла во всем этом деле нет. Ущерб большой, потому что дело получилось громкое. Роль епархии не очень ясна в этом деле. Понятно, что если бы они захотели, они, наверное, могли бы громко выступить с требованием прекратить это безобразие, чего они не сделали.
Но это вовсе не значит, что они являются тут главными проводниками. Они просто молчаливо соглашаются с тем, что религиозные убеждения таким образом защищаются. Кроме того, ему уже успели в процессе дела навесить еще какую-то «шпионскую ручку». В процессе расследования как обычно идет расширение базы обвинения. Они на всякий случай ищут новые обвинения, чтобы его хоть за что-нибудь можно обвинить. Там совершенно возмутительные экспертизы, в которых пытаются сделать преступлением отрицание божественности Иисуса Христа и т. д. Они сначала его арестовали, начали судить, а потом поняли, что дело «шьется» плохо, не убедительно, и попытаются собрать все, что есть.
– Какие могут быть последствия у этого дела Руслана Соколовского для общества, для церкви, для всей этой нарастающей истерии?
– Православная истерия наблюдается не в обществе. Она наблюдается в кругах силовиков, чиновников и той небольшой части общественности, которая прикормлена государством. Никаких людей с улицы в этом нет. Те, кто пишет все эти жалобы, при элементарном расследовании выясняется, что это вовсе не посторонние люди с улицы. Это какие-то проверенные в деле завзятые кляузники, которые и пишут, и пишут, и пишут жалобы. Это же не народ возмутился, поймал Соколовского на улице и сдал в полицию. Ничего этого не было. Истерии православной я не наблюдаю, она ни в чем не выражается. В церковь как ходили на праздники 2-3 процента, так они и ходят. Пост как никто не соблюдал, так никто не соблюдает. Где здесь истерия? Я не вижу.
Истерия какая-то казенная, казенный энтузиазм.. Православие в таком радикальном виде – это религия государственного аппарата. Силовики, чиновники – обязаны демонстрировать свое рвение, прыгать в прорубь на Крещение, креститься молиться, иконы в кабинетах вешать. А в широких слоях я ничего этого не наблюдаю, особенно, в нашем городе. Более того, дело Соколовского довольно широко освещается. И я бы не сказал, что видно массовое негодование народных масс, что люди собираются на площадях и требуют его казнить. Нет такого. А те люди, которые требуют его наказания, если поковыряться, это тоже не простые люди. Это люди из этой тусовки, которые за власть, за Путина, за «Крымнаш», ненавидят Америку и так далее. Это одна вполне такая замкнутая на себе, но очень радикальная тусовка людей. И пять лет назад, в деле Pussy Riot было то же самое – истерия нагнеталась не снизу, она нагнеталась сверху. И даже не церковью, тон задают силовики, какие-то православные активисты, которые не стесняются в выражениях.
– Каким вы видите результат этого дела? Возможна ли некоторая «оттепель», о которой заговорили после дел Чудновец и Дадина?
– Я не верю ни в какую оттепель. Потому что если у нас государство решило перестать позориться, то такие дела как дело Соколовского должны быть просто прекращены за отсутствием состава преступления. Почему? Потому что человек в своем личном видеоблоге имеет право говорить все, что ему взбредет в голову. Он никого не принуждает его смотреть. Это во-первых. Во-вторых, он своими выступлениями никого ни к чему не призывал. Это, по сути, развлекательный канал – не любо, не слушай, как говорится. Попытка «пришить» ему обвинение в экстремизме бессмысленна. Человек просто высказывал свое мнение. Он никого не убивал, храмы не взрывал, не покушался на священников. Он не вел себя внутри храма как-то неприлично – просто зашел, постоял с телефоном и ушел. Если бы он начал бегать по храму, материться, хватать людей, наверное, я бы сказал, что он хулиган. Но он этого не делал.
Поэтому, если бы мы говорили об оттепели, то, конечно, дело Руслана Соколовского было бы прекращено за отсутствием состава преступления, а он должен быть отпущен. А те люди, которые это дело возбудили, должны быть привлечены к ответственности. Он уже в СИЗО успел посидеть, что не курорт, мягко говоря. Он сидит под домашним арестом. Парень молодой. И те люди, которые ломают ему жизнь, они просто совершают преступление, на мой взгляд. Конечно, его не выпустят. Вот это дело про «шпионскую ручку» – все это не просто так. У нас следственные органы не любят людей отпускать, Поэтому, я думаю, они до последнего будут стараться довести это дело хоть до какого-то приговора, – заключает политолог Фёдор Крашенинников.
Дело в отношении Руслана Соколовского в Верх-Исетском суде Екатеринбурга, как ожидается, будет слушаться каждый день, начиная с 13 марта. Разбирательство поручено судье Екатерине Шопоняк, на счету которой, по сведениям адвоката Алексея Бушмакова, нет ни одного оправдательного приговора. Международные правозащитные организации признали Руслана Соколовского политическим заключенным. В феврале блогер обратился в Европейский суд по правам человека с жалобой на незаконное содержание под стражей.
Блог Руслана Соколовского на Youtube Sokolovsky! cоздан в июле 2014 года и на сегодняшний день он насчитывает более 300 тысяч подписчиков.
Источник — «Радио Свобода», автор — Наталья Джанполадова
