Процесс.

Катя Аренина

В распоряжении «Проекта» оказались уникальные документы по самому громкому шпионскому процессу последних лет — над военным корреспондентом Иваном Сафроновым. Мы публикуем обвинительное заключение и «государственные тайны», которые журналист якобы передал за границу. Эти документы свидетельствуют — доводы следствия выглядят абсурдно, а все «секреты» находятся в открытом доступе. Тем не менее Сафронов может быть вот-вот приговорен к огромному тюремному сроку.

Весной 2021 года следователь ФСБ Александр Чабан, который вел практически все громкие дела о государственной измене и шпионаже последних лет, уговорил политолога Дмитрия Воронина пойти на сделку со следствием. Воронин до ареста много лет жил в Германии, но часто приезжал на родину, в Россию. Последняя его поездка закончилась в кабинете у следователя — политолога по подозрению в госизмене задержали сотрудники ФСБ.

Суть сделки, которую предложил Чабан, была проста: задержанный должен был признаться, что продавал секретные данные о России зарубежным разведкам, а получал их от Сафронова. В обмен Воронину пообещали более мягкий приговор — в делах о госизмене это важно, ведь наказание может достигать двадцати лет лишения свободы.

Когда политолог согласился, Чабан стал выпытывать, как зовут его «куратора» из спецслужб. Ответа на этот вопрос Воронин не знал, но следователь продолжал повторять вопрос. Тогда политолог придумал позывной Wichser. Следователя этот ответ устроил — он направил запрос в Службу внешней разведки и получил ответ: такой агент действительно существует. Ни Чабан, ни сотрудники СВР не обратили внимания на смешной нюанс: в отчаянии Воронин назвал первое пришедшее ему в голову слово на немецком. Переводится оно так: «дрочер».

Этот эпизод — лишь один из череды казалось бы смешных историй, которые на самом деле свидетельствуют об абсурдности процесса над Сафроновым. В распоряжении «Проекта» оказались уникальные документы по его делу, в том числе обвинительное заключение и информация о якобы переданных журналистом государственных тайнах. Изучив эти материалы, «Проект» приходит к выводу — большинство доводов следствия не выдерживают критики.

Мы не имели возможности ознакомиться со всеми материалами расследования. Однако обвинительное заключение — главный документ по делу, куда следствие должно внести описание основных доказательств.

Читать обвинительное заключение → 

Расследования — это дорого, но это того стоит

Оформив ежемесячное пожертвование «Проекту», вы поможете нам делать еще больше важных и громких расследований. Так вы поддержите всю расследовательскую журналистику в России!

Фабула

Обвинение против Сафронова держится в таком секрете, что в нем дважды запутался даже Владимир Путин.

«Когда я стану крупным федеральным чиновником, я вас всех, хуёв, забуду», — так Сафронов пошутил на одной из вечеринок в родной для него редакции «Коммерсанта», вспоминает его подруга и коллега по «Коммерсанту» Таисия Бекбулатова

Сафронов был заметным журналистом — за десять лет  прошел в газете путь от стажера до спецкора по армии, вооружению и космосу — и в последние годы работы постоянно получал предложения о трудоустройстве в госструктурах. Но несмотря на существенную разницу в зарплате не в пользу «Коммерсанта», Сафронов отвергал все предложения.

Все изменилось, когда в 2019 году Ивана уволили из газеты — из-за заметки, вызвавшей недовольство чиновников. Спустя еще полгода новое место работы Сафронова — газета «Ведомости» — превратилось в полностью подотчетное Кремлю издание. Тогда журналист пошел работать в Роскосмос — советником по коммуникациям Дмитрия Рогозина, тогдашнего главы ведомства.

С чиновником Сафронова за несколько лет до того познакомил старый друг его отца Владимир Поповкин — на тот момент глава Федерального космического агентства. Рогозин, как и многие герои журналиста, был недоволен его публикациями, но после первой встречи согласился поддерживать контакт. В итоге незадолго до смерти Поповкин попросит «приглядывать за Иваном» именно главу Роскосмоса, и тот в итоге позовет журналиста на работу.

Но состояться как чиновник Сафронов не успел. Силовики как будто ждали его ухода из журналистики — летом 2020 года, после всего двух месяцев работы в Роскосмосе, Ивана задержали по обвинению в государственной измене и до сих пор держат в восьмиметровой камере СИЗО «Лефортово».

Первая же нестыковка в деле Сафронова будет связана именно с местом работы. Когда на одном из заседаний президентского Совета по правам человека его член Екатерина Винокурова спросит Путина об арестованном журналисте, глава государства скажет, что того «осудили» — именно осудили, а не судят — за прегрешения времен работы в «Роскосмосе». Дальше будет совсем странно — пресс-секретарь президента Дмитрий Песков признает, что глава государства «оговорился», и тем не менее всего через неделю Путин на пресс-конференции повторит свои слова.

Глава государства сильно ошибся. Предъявленное обвинение касается именно периода 2015–2018 гг., когда Сафронов работал в «Коммерсанте», но помимо этого готовил аналитические материалы для гражданина Чехии Мартина Лариша и упоминавшегося выше немецкого политолога Дмитрия Воронина (подробнее о них читайте ниже). В этих материалах ФСБ нашла «гостайну» и посчитала, что Лариш и Воронин сотрудничали с иностранными разведками.

«Сафронов, под предлогом журналистской деятельности, руководствуясь корыстным интересом, выведал государственную тайну у имевших к ней допуск чиновников и передал агентам двух зарубежных разведок  », — говорится в обвинительном заключении.

Однако оказавшиеся в распоряжении «Проекта» документы позволяют сделать обратный вывод: обвинение так и не нашло орудие преступления, не обнаружило свидетелей и не установило мотив. Но самое главное — вся переданная Сафроновым «государственная тайна» находится в открытых источниках.

Предмет

Государственная тайна, если она таковой и являлась, была доступна в интернете, и именно оттуда ее мог почерпнуть Сафронов

Во время следствия Сафронов не раз просил предоставить ему ноутбук хотя бы на три часа, обещая найти в интернете все сведения из своего дела, которые эксперты ФСБ определили как гостайну. Ноутбук ему, разумеется, не дали.

Зато обвинители ознакомили с якобы разглашенными Сафроновым сведениями известного эксперта, члена общественного совета при Минобороны Руслана Пухова. Когда он увидел, что Сафронов кроме прочего якобы разгласил детали, сроки и стоимость поставок российской военной техники в страны СНГ, то дал чекистам очень невыгодные для Сафронова показания. Их, естественно, включили в обвинительное заключение:

— Читателей не интересуют подробные детали условий, сроков, стоимости поставок Россией вооружения в отдельно взятые страны или подробности участия вооруженных сил РФ в отдельно взятых военных операциях.

Однако во время судебного заседания защитники журналиста обратили внимание на комичную деталь. Все данные о поставках вооружений в страны СНГ, которые якобы разгласил Сафронов, были опубликованы в возглавляемом самим Пуховым журнале «Экспорт вооружений». Услышав об этом, эксперт растерялся и не придумал ничего лучше, чем сказать, что Сафронов — плохой журналист.

Сведения о поставках российских вооружений иностранным государствам, опубликованные в журнале «Экспорт вооружений» (номер за ноябрь-декабрь 2016 года)

Всего следствие обнаружило «гостайну» в семи файлах, шесть из которых Сафронов отправил Ларишу и один — Воронину, — они касаются военно-технического сотрудничества России с Ливией, Алжиром, Сербией и странами СНГ, а также участия России в сирийской войне. «Проект» ознакомился с этими файлами и проделал работу, которую обвинители так и не позволили провести Ивану, — сопоставил информацию из них с открытыми источниками. Почти во всех случаях мы обнаружили полное совпадение, в одном — очень близкое.

Можно ли считать гостайной опубликованные в интернете сведения? ↓

Но и тут есть сюрреалистический нюанс. О том, что спутники серии «Персона» были проблемными, СМИ писали давно, и эта информация казалась многим очевидной. Настолько, что практически одновременно с Сафроновым ее «рассекретил» российский суд, — летательные аппараты создавали так долго, что их производитель, кстати, предприятие Роскосмоса, подал иск к одному из подрядчиков  — за просрочку обязательств. Истец дело проиграл, и в сентябре 2017 года Арбитражный суд Москвы опубликовал в интернете решение, в котором говорилось: „Персона №2“ и „Персона №3“ так и не начали полноценно работать.

Из решения Арбитражного суда

Сафронов отправил ту же самую информацию Ларишу в июле, видимо, в разгар суда по этому делу и всего за полтора месяца до публикации решения. Но теперь ему вменяют раскрытие государственных тайн, а документ с одной из них по-прежнему лежит на сайте российского суда.

Впрочем, если эту информацию Сафронову раскрыл какой-то чиновник, то следователям было бы логично найти этого человека и привести его в суд. Ведь сам журналист доступа к гостайнам не имел.

Орудие

Следствие не смогло объяснить, каким образом Сафронов добыл государственную тайну

«Под прикрытием журналистской деятельности, скрытно, путем выведывания у лиц, имеющих допуск и доступ к сведениям, составляющим гостайну, осуществил собирание таких сведений», — говорится в обвинительном заключении.

То есть следователи считают, что Сафронов, общаясь со своими источниками под видом журналиста, заставлял их выдать государственную тайну.

Однако это не подтверждается дальнейшим текстом заключения, который построен на показаниях самих источников Сафронова. Напротив, все без исключения свидетели обвинения утверждают, что ничего секретного не рассказывали журналисту, и это противоречие ничуть следователей не смущает. Вот фактически идентичные цитаты из слов шести сотрудников госструктур, преимущественно тех, в чьи обязанности входило общение с журналистами:

Вячеслав Давиденко, руководитель пресс-службы главы Рособоронэкспорта

«Сафронов часто звонил, пытаясь выведать вопросы военно-технического сотрудничества России, делился известными ему сведениями в этой сфере, просил их прокомментировать. Если речь шла о секретной информации, я прямо говорил ему, что эта тема закрытая и не комментируется»

Юрий Власов, бывший гендиректор Объединенной ракетно-космической корпорации (ОРКК)

«Пытался выведывать сведения, составляющие гостайну, связанные с работой комиссий по результатам серии аварий при запуске космических аппаратов. Я попросил Сафронова подобных вопросов не задавать».

Владимир Дерябин, бывший помощник начальника управления по обеспечению деятельности замминистра обороны Юрия Борисова

«Пытался получить информацию по перспективному комплексу вооружения, даже название которого составляет государственную тайну. Я посоветовал Сафронову прекратить сбор информации по данному объекту. [По другим вопросам] сообщал ему информацию, которая ранее публиковалась Минобороны в СМИ».

Константин Бирюлин, бывший замдиректора Федеральной службы по военно-техническому сотрудничеству

«Сафронов интересовался вопросами, связанными с гиперзвуковой ракетой „Циркон“. Я объяснил ему, что это тема секретная».

Олег Фролов, бывший начальник Главного управления вооружения ВС

«Сафронов периодически интересовался вопросами новейших видов стратегического вооружения. Я пресекал подобные вопросы, делая Сафронову замечания о недопустимости собирания сведений, к которым у него нет допуска».

Игорь Буренков, бывший член правления Объединенной ракетно-космической корпорации

«Я познакомился с корреспондентом „Коммерсанта“ Иваном Сафроновым, с которым сложились хорошие рабочие отношения. По таким вопросам Сафронов не обращался».

Лишь один из этих свидетелей, бывший глава ОРКК Юрий Власов, предположил, как журналист все же мог добыть гостайну: он часто бывал в рабочем кабинете Власова, поэтому «мог увидеть некоторые документы о космических аппаратах военного назначения, расположенные на рабочем месте». При этом никаких фактов в доказательство своей догадки свидетель не привел. Еще более креативную версию выдал бывший глава управления вооружений Минобороны Олег Фролов: Сафронов мог добыть секретные сведения, так как он «очень коммуникабельный и талантливый».

Формально следователи утверждают, что до сих пор ищут того, кто рассказал Сафронову секретную информацию, для чего даже возбудили два отдельных дела по статье о разглашении гостайны в отношении неустановленных лиц. Зато чекисты считают, что точно установили тех лиц, кому журналист передавал «гостайны». Однако и в этой части доводы обвинения вызывают много вопросов.

Соучастники

В материалах дела нет доказательств тому, что Сафронов знал о причастности предполагаемых соучастников к иностранной разведке

Мартин Лариш

«чешская разведка»

Давний знакомый Сафронова, чех Мартин Лариш, в шутку называл журналиста «майором ФСБ». Сафронов в ответ прозвал его «чешским майором Милошем Червячиком». Заметки, которые журналист готовил по просьбе Лариша, стали первым эпизодом в его обвинении.

Молодые люди подружились в 2012 году, когда Лариш работал корреспондентом чешской газеты Lidove Noviny в Москве. В 2014 году он уехал обратно в Чехию, после этого друзья время от времени виделись, в том числе вместе путешествовали за границей. Кроме этого Сафронов согласился писать для проекта Лариша — платной рассылки аналитических материалов о России и Восточной Европе. Именно в этих материалах следствие и нашло гостайну, а Лариша посчитало агентом Управления по связям с заграницей и информации МВД Чехии.

Причастность Лариша к чешской разведке следствие подтверждает одной справкой от Службы внешней разведки. Никаких подробностей о ее содержании в обвинительном заключении не приводится, по словам адвокатов, их нет и в самом документе. Но главное — даже если Лариш и был связан с разведкой, следствие не попыталось доказать, что Иван об этом знал. Единственный намек содержится в описании к прослушке их разговоров: «данные фонограммы подтверждают взаимодействия Сафронова И.И. с Ларишем М. как представителем иностранной разведки». Доказывающих это цитат в обвинительном заключении следователи не приводят.

Вместо этого они всерьез сосредоточилось на том, чтобы доказать, что сведения Сафронова шли не просто в Чехию, но оттуда — напрямую в США. Делается это при помощи анонимного сотрудника ФСБ, который в умозаключениях основывается на своем «опыте». «Эксперт», скрытый за говорящим псевдонимом Владимир Шарапов, авторитетно заявляет: хотя сведения, которые якобы передавал Сафронов, и интересны Чехии, но в большей степени они «соответствуют разведывательным устремлениям НАТО». По мнению «Шарапова», Чехия всего лишь «вассал главного участника блока НАТО США по сбору информации», и действовал Сафронов именно в интересах Америки. Как он это выяснил, тайный чекист не пояснил.

Дмитрий (Демури) Воронин

«немецкая разведка»

Воронина, того самого, что придумал позывной «Дрочер» своему выдуманному куратору, привели для дачи показаний в суд. К этому моменту он пошел на сделку со следствием и признался, что должен был якобы добыть для немцев сведения о деятельности России в Сирии — и их ему предоставил Иван. Показания стали вторым эпизодом в деле и были включены в обвинительное заключение. Дело оставалось за малым — повторить слова в суде. Но неожиданно и для обвинения, и для защиты политолог одумался и заявил, что оговорил журналиста, рассказали «Проекту» адвокаты Сафронова. Теперь суд не сможет использовать его признание, остаются лишь косвенные доказательства по этому эпизоду, которые тоже выглядят абсурдно.

Из обвинительного заключения выясняется, кто познакомил Сафронова с Ворониным, — Екатерина Винокурова, та самая журналистка и член президентского Совета по правам человека, что задавала Путину вопрос о Сафронове. Немецкий политолог продавал зарубежным компаниям аналитику по российской повестке, заказывая ее многим журналистам, в том числе Винокуровой, работавшей в тот момент в издании Znak.com. В 2015 году он попросил ее порекомендовать специалиста по военной тематике, и девушка вспомнила Сафронова. В итоге тот действительно написал несколько материалов для Воронина.

Правда, аналитику для «немецкого шпиона» Воронина готовили не менее семидесяти российских журналистов и экспертов  — за один обзор политолог платил 248 долларов, и сотрудники многих СМИ были рады подобной подработке. «Проект» пообщался с двумя из этих журналистов на условиях анонимности, и оба утверждают, что Воронин никогда не давал понять, что работает на спецслужбы, да и вряд ли на самом деле на них работал. «Нужно было буквально зайти на сайт администрации президента и что-то переписать, — описывает свою работу один из собеседников — журналист, специализирующийся на внутренней политике. — Он представлялся как сотрудник немецко-швейцарской консалтинговой компании и ни у кого не было поводов в это не верить. Мне кажется, он просто скармливал западным клиентам очевидные вещи под видом глубокой аналитики».

В обвинительном заключении также нет никакой информации о том, что Сафронов знал, что общается со «шпионом». Более того, следователи приводят слова Воронина о том, что Иван спрашивал его о заказчике материалов, и он ответил, что это европейский научно-исследовательский институт. Воронина же следствие сочло шпионом, во-первых, потому что опять же получило справку из СВР (никаких подробностей в ней также не приводится). Во-вторых же, обвинителей насторожила фраза Сафронова, который сказал политологу, что собирать сведения о вооруженных силах России — опасно. «Ситуация в России стремительно приближается к Северной Корее», — так слова Сафронова передал следователям на допросе сам Воронин. И эти слова включили в обвинительное заключение как доказательство вины журналиста.

«Если он и шпион, то хуевый какой-то шпион, — резюмирует сотрудничавший с Ворониным журналист. — Он приехал в Россию (и был арестован — „Проект“) после того, как задержали Ваню, — это надо вообще ничего не понимать».

Отказавшись от показаний на Сафронова, Воронин тут же нажил себе новые проблемы — возможно, против него возбудят еще одно уголовное дело.

Свидетели

Уголовное дело построено в первую очередь на свидетельских показаниях. Но говорят они совсем не о преступлениях Сафронова

Судьба семьи Сафронова без преувеличения трагична. 2 марта 2007 года 51-летний отец Ивана — тоже Иван — погиб, выпав из окна своего дома в Таганском районе Москвы. Сафронов-старший был военным, несколько лет работал в пресс-службе Военно-космических сил, а после выхода в запас стал военным корреспондентом «Коммерсанта». Родные и коллеги до сих пор считают, что его могли убить — известно, что в то время он работал над резонансным материалом о поставках российского оружия на Ближний Восток. Генпрокуратура сперва начала расследование, но позже его свернули, а родным сказали, что журналист покончил с собой. После смерти отца Сафронов-младший, который до того не был уверен в выборе профессии, решил стать журналистом — и в итоге оказался на той же должности в «Коммерсанте».

У этой трагедии оказалось неприятное продолжение — 15 лет спустя знакомые и коллеги Сафронова-старшего станут свидетелями в уголовном процессе против его сына. Например, глава пресс-службы «Рособоронэкспорта» Вячеслав Давиденко, который, как мы рассказывали выше, хвастался следствию, что Сафронов не смог выпытать у него гостайн. Но Давиденко решил пойти еще дальше и рассказать, что не считает младшего Сафронова выдающимся журналистом.

Эти слова наглядно демонстрируют, на каких нелепых показаниях построено обвинение — по большей части это абстрактная критика Сафронова, причем людьми, которые связаны с властью или зависимы от нее. Упоминавшийся выше член общественного совета Минобороны Пухов, который тоже был знаком с отцом журналиста, заявил: «В СМИ (Сафронову) создают образ легендарного журналиста, пострадавшего за свою профессиональную деятельность, но я, как специалист в этой области, таковым его не считаю». И добавлял, что сам бы никогда не стал писать такие тексты, как обвиняемый. Бывший замдиректора Федеральной службы по военно-техническому сотрудничеству (ФСВТС) Константин Бирюлин говорит в том же духе: «Как журналист он мне никогда не нравился. Часто писал горячие заметки о каких-то не очень приятных проблемах российского космоса, вооружения и военной техники».

Но еще удивительнее, что в обвинительное заключение включили показания журналистов, зачастую далеких от военной сферы. Например, Винокурову, журналиста и члена президентского СПЧ, следователи ознакомили с перепиской Сафронова с Ларишем, после чего та заявила, что эти вопросы «допускают раскрытие» гостайны. При этом она не является экспертом по гостайне и военной тематике — как журналист она писала только о внутренней политике  . Естественно, эти слова Винокуровой попали в обвинительное заключение.

Интересны показания и главного редактора «Коммерсанта» Владимира Желонкина, а также его заместителя Александра Стукалина — их также ознакомили с перепиской Лариша и Сафронова. Оба, если верить обвинительному заключению, заявили, что не давали своему сотруднику задание выяснять детали, которые они увидели в файле. Правда, Желонкин сказал «Проекту», что не помнит, чтобы ему задавали такие вопросы. Стукалин отказался от комментариев. В любом случае включать подобные утверждения в обвинительное заключение — очень странно, ведь журналист не должен согласовывать с редактором вопросы, которые задает источникам.

Возможно, следователям удалось хотя бы четко доказать мотив «преступника»?

Мотив

Следствие утверждает, что Сафронов руководствовался корыстными соображениями — но получение им хоть сколько-нибудь серьезных денег следствие тоже не доказало

«Наконец-то я нормально зарабатываю», — якобы сказал Сафронов многократно упомянутому эксперту Пухову после того, как устроился в Роскосмос. Эти слова, естественно, в пересказе самого Пухова, следствие тоже включило в обвинительное заключение, попытавшись тем самым обосновать, зачем журналист стал работать на разведку — дескать ему просто не хватало денег. Но документов, которые подтвердили бы, что Сафронов действительно получал деньги от иностранной разведки, в деле тоже нет.

В материалах фигурируют несколько сумм. Во-первых, 248 долларов — это полученный через Western Union гонорар от «шпиона» Воронина — такой же получили десятки российских журналистов. Представить, что ради этих денег Иван пошел на сотрудничество с западными спецслужбами, трудно.

Сложнее разобраться с деньгами, которые Сафронов якобы получил от Лариша. В заключении говорится, что в период с 2015 по 2021 год журналист помимо официальной зарплаты получил доход на сумму в 3,9 млн руб. Но с доходом от «шпионской деятельности» следствие связывает менее половины этой суммы — обвинители вычислили, что примерно 1,6 млн руб. (следователи приводят цифры в валюте — 22 тысячи евро и 710 долларов) Сафронов в течение шести лет положил на счет якобы именно после встреч с Ларишем. Правда, доказательств того, что деньги были получены от чеха, в обвинительном заключении нет, как и конкретных дат встреч и пополнений счета. Подруга и коллега Сафронова по «Коммерсанту» Таисия Бекбулатова предполагает, что значительная часть этой суммы — доход от сдачи семейной квартиры в аренду и гонорары за тексты для других изданий. Кроме того, Иван регулярно получал ежедневно выдававшиеся в «Коммерсанте» наличными премии за первую полосу   — его рабочий стол был весь заклеен конвертами из-под этих денег.

Впрочем, в другом месте обвинительного заключения приводится уже другая сумма — говорится, что всего от сотрудничества с Ларишем журналист «извлек незаконный доход в размере не менее 87 тысяч евро и 80 тысяч рублей». В этом случае банковских выписок обвинители не приводят, поэтому защитникам остается только гадать, откуда взялась эта цифра. Согласно их версии, сумма обосновывается тем, что именно такой максимум разрешенной к ввозу наличной валюты, которую Сафронов мог гипотетически ввезти после своих поездок в Чехию.

Приговор. Вместо эпилога

Самое абсурдное в этом деле — то, что следить за Сафроновым и прослушивать его разговоры чекисты начали задолго до «совершения» журналистом инкриминируемых ему преступлений. То есть прослушка могла слышать все общение репортера и с источниками, и с заказчиками, но задерживать Сафронова решили лишь много лет спустя.

Как рассказывают адвокаты журналиста, опираясь на материалы дела, прослушку и видеонаблюдение в московской квартире Сафронова установили еще в 2014 году, то есть за год до начала «преступной деятельности» журналиста. По словам защитников Сафронова, ни в одном из записанных разговоров обнаружить гостайну силовикам не удалось. К тому же, журналист прошел проверку при устройстве на работу в Роскосмос, и она тоже ничего не нашла.

Как и героя знаменитого романа Франца Кафки «Процесс», Сафронова арестовали, когда ему было 30 лет. Вымышленного персонажа в итоге казнили, а Сафронову грозит 25 лет лишения свободы. Приговор, видимо, будет очень скоро. Адвокаты утверждают, что прокуроры просили закончить дело до 4 сентября, когда судья уйдет в отпуск.

«Проект» призывает суд приобщить эту заметку к материалам дела и учесть ее содержание при вынесении приговора.

Редактура — Михаил Рубин
Фактчекинг — Екатерина Резникова